ВОСПОМИНАНИЯ О БЛАЖЕННЕЙШЕМ МИТРОПОЛИТЕ ВЛАДИМИРЕ

архиепископа Сумского и Ахтырского Евлогия

(расшифровка аудиозаписи от 12 июля 2014 года)

 

Сейчас, когда наш дорогой Предстоятель Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир отошел в иной мир, но по-прежнему остается живым, как об этом говорит Христос в Евангелии, многие просят сказать несколько слов о нем, что-то вспомнить из его жизни.

В сегодняшнее непростое время есть две личности в мировом Православии, два Предстоятеля, чей духовный и нравственный авторитет среди своих народов настолько высок, что не подлежит сомнению. Это ныне здравствующий Святейший и Блаженнейший Католикос-Патриарх всея Грузии Илия и новопреставленный Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир.

Мое отношение к Блаженнейшему Митрополиту Владимиру всегда было как к святому человеку. Предстоя гробу Всеукраинского Первосвятителя, я молился ему, просил: «Ваше Блаженство, помолитесь за паству Сумской епархии!». Этот человек прошел нелегкий путь земной жизни, нелегкий путь страданий, болезней, претерпел немало клеветы и поношений. На своем жизненном пути он достиг высоты духовного совершенства. Я уверен в этом. Мое сердце вещает мне, что душа его пребывает со духи праведных, в лике святых угодников Божиих.

Я впервые услышал о Владыке Владимире еще когда был совсем молодым человеком. Посещая сельскую церковь, когда бывал у своего духовного отца, меня заинтересовал «Журнал Московской Патриархии». Там я впервые прочитал о жизни московских духовных школ, так как сам стремился поступить в духовную семинарию. Меня особенно заинтересовали статьи, проповеди, фотографии тогда архиепископа Дмитровского Владимира, ректора Московской Духовной Академии и Семинарии. В годы прохождения срочной службы в рядах Советской Армии, когда началась перестройка, Церковь получила возможность выйти в средства массовой информации. В ту пору шла подготовка к празднованию тысячелетия Крещения Киевской Руси. Владыка Владимир, уже в сане митрополита, возглавлял управление делами Московской Патриархии. Я вспоминаю, как по телевидению он давал интервью, посвященное предстоящим торжествам. До сих пор в моей памяти это интервью Блаженнейшего. Меня поразил прежде всего его облик, благородные черты лица этого человека. Поскольку я уже имел определенный опыт церковной жизни, то увидел в нем дыхание жизни реально глубоко верующего человека.

Когда же я поступил в духовную семинарию, то одним из моих близких друзей оказался иподиакон тогдашнего митрополита Ростовского и Новочеркасского Владимира (Сабодана). Этот иподиакон, выполняя порученное ему послушание, был очень близок к архипастырю. Во время нашего общения, когда речь заходила о Ростовском митрополите, меня удивило, с какой любовью и почтением этот мой друг отзывался о своем Правящем архиерее, с какой сыновней нежностью он говорил о нем как о духовном отце! Он говорил о том, что владыку Владимира очень любят в Ростове.

Вспоминается один рассказ, который оставил особый след в моей памяти. Это касается личной жизни нашего Первоиерарха. Сегодня уже можно об этом говорить, хотя Блаженнейший старался не вспоминать при своей жизни. История относится ко времени, когда выпускник Санкт-Петербургской (тогда Ленинградской) Духовной Академии Виктор Сабодан готовился вступить в брак. Несмотря на то, что ему предрекали монашество, он говорил, что все-таки имеет намерение стать женатым человеком и создать семью. Готовилась свадьба, буквально все было уже готово. Они вместе со своей невестой сели в машину и поехали на венчание в храм. В тот момент, когда они ехали, с этой девушкой произошел сердечный приступ, и она в машине умерла.

Происшедшее было большим потрясением для Виктора Сабодана, которое он очень тяжело пережил. Он горько плакал над гробом своей невесты, надел ей, лежащей в гробу, то кольцо, которое должен был надеть ей священник во время обручения.

Затем он приехал к своему духовному отцу  митрополиту Одесскому Борису, у которого Виктор Сабодан был во время учебы в Одесской семинарии и келейником, и иподиаконом, и практически духовным сыном. Прибыв в Одессу, Виктор получил определенное утешение от своего духовника.

В ту пору был жив отец Кукша, впоследствии - преподобный Кукша Одесский. Он тогда подвизался в Одесском Успенском монастыре. Виктор пришел к нему в келию и разрыдался о тех испытаниях, которые ему пришлось перенести, о смерти его любимой невесты. Отец Кукша сказал ему: «Дитя, не рыдай так сильно, должен же кто-то быть в Киеве!».

В тот момент Виктор не понял смысла этих пророческих слов. Только спустя десятилетия, уже в сане Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины, он вспоминал пророческое значение слов отца Кукши. Через много лет Блаженнейший вместе с митрополитом Одесским Агафангелом был главным инициатором канонизации преподобного Кукши Одесского.

В годы моего ректорского послушания в Одесской Духовной Семинарии, работая над актовой речью на тему «Блаженнейший Митрополит Владимир и Одесская Духовная Семинария», я запросил в семинарском архиве личное дело воспитанника ОДС Виктора Сабодана. Я ознакомился с документами, содержащимися в личном деле, прикасался к прошению юноши на имя ректора, когда он поступал в Одесскую Духовную Семинарию.

Необходимо также сказать, что Виктор Сабодан в годы своей юности имел планы стать или врачом, или священником. Он пробовал до семинарии поступить в медицинский институт, что ему успешно удалось. Имея высокие оценки в аттестате общеобразовательной школы, поступил в мединститут. Там после ряда теоретических занятий проходили практические занятия в морге, где будущие врачи должны были знать, что находится внутри человека. Когда разрезали труп, Виктор потерял сознание. Видно, такое происходило не один раз, и один из профессоров посоветовал ему оставить медицинское дело. И будущий святитель после окончания первого курса оставляет медицинский институт и поступает в Одесскую Духовную Семинарию.

Все характеристики за каждый год обучения Виктора Сабодана в семинарии только самые лучшие. Помимо учебы он нес послушание помощника библиотекаря. Сохранились старые фотографии, где он в библиотеке. Те преподаватели, которые знали Блаженнейшего еще студентом, рассказывали о нем, что большую часть времени он проводил в библиотеке. Он окунался в мир книг духовных, которые в советские времена достать было крайне сложно.

Вспоминаю рассказ Блаженнейшего как он любил церковную книгу, как он постигал церковные науки. Рассказывал и о своем духовном отце митрополите Борисе, об особом опыте его подготовки к богослужениям. Владыка Борис любил богослужения предпразднства двунадесятых праздников больше, чем самих праздников. Он очень любил предпразднственные каноны и говорил, что как раз эти каноны, предпразднственные трипеснцы помогают христианину войти в русло понимания богословия двунадесятого праздника.

Владыка Борис рукополагает Виктора в сан диакона и священника, а затем постригает его в монашеский чин в Одесском Патриаршем Успенском монастыре, нарекая его Владимиром. Назначает секретарем Одесской епархии, преподавателем, а затем - и ректором Одесской Семинарии.

В моем сознании образ Блаженнейшего всегда ассоциировался с образом Патриарха Тихона. Когда читаешь воспоминания о Патриархе Тихоне, почему-то всегда всплывает и образ Блаженнейшего. Их стиль реагирования на обстоятельства жизни очень похож. О Патриархе Тихоне говорили, что его имя действительно соответствует его характеру. Он был тишайшим. Он не был воинственным, его слово тихое, ласковое, могло примирить очень многих.

Имя «Владимир» имеет в своем корне слово «мир». Блаженнейший нес мир в своем служении. Он умел примирять людей, которые иногда где-то в чем-то противостояли друг другу. Все заседания Священного Синода всегда проходили в мире. Никогда не доходили какие-то высказывания, какие-то точки зрения до точки кипения. Блаженнейший примирял всех и находил всегда согласие, консенсус, всегда стремился создать мирное настроение и на заседаниях Синода, и на архиерейских соборах, и на поместных соборах, и в общении с епископатом. Даже иногда думаешь, что в некоторых обстоятельствах Блаженнейший мог бы проявить какую-то строгость, жесткость. Тем не менее, свойство его характера было такое, что он не считал нужным повысить голос или как-то резко сказать. Он действовал тихим, мирным расположением духа.

Мне иногда казалось, что ему и не дано было быть таким строгим. Но все же иногда он мог проявить свое несогласие молчанием, просто молчанием. Если он был не согласен с чем-то или с кем-то, Блаженнейший ничего не говорил ему в ответ.  Вспоминаю одну такую ситуацию, когда священник, прибывший из Москвы, очень неправильно вел себя по отношению к Блаженнейшему, какие-то укоры, какое-то непонимание того, в какой ситуации находился Блаженнейший и каким образом он сохранял единство нашей Украинской Церкви и единство всей Русской Церкви. Казалось, что дерзкие высказывания этого священника в адрес Блаженнейшего у любого епископа могли вызвать какие-то нарекания. А Блаженнейший тогда ничего не сказал, вообще ничего не сказал ему. Он просто ничего не ответил. Вот таким образом этой тишиной своей, этим мирным состоянием духа он иногда мог сделать больше, чем, например, другой епископ. Я это прежде всего себе в укор говорю, потому что могу резко сказать что-то. Но Блаженнейшему дано было умиротворять и уметь действовать совершенно иным способом, совершенно иным отношением к людям.

Вспоминаю 1990 год, когда умер Патриарх Пимен, и монахи Киевской Лавры говорили о том, что следующим Патриархом должен быть Ростовский митрополит Владимир. А почему? Говорят, он - настоящий архиерей. Почему же, по каким признакам такое определение? Оказывается, по отношению к Евхаристии. Блаженнейший имел особое отношение к Евхаристии. Тогда я учился в семинарии, и  спросил своего друга из Ростова: «Говорят о том, что ваш владыка будет патриархом, говорят, что у него особое отношение к Божественной Литургии. Расскажи, как владыка служит?». И он ответил: «Да, владыка очень трепетно относится к богослужению и к Евхаристии. Когда он причащался Святых Христовых Таин, то затем правую руку, на которой находился Святой Агнец, он прикладывал к челу и долго стоял и молился после причастия. Мы не знали, о чем он молился, он молился про себя, с закрытыми глазами, но было видно по его состоянию, по его лицу, особо трепетное отношение к богослужению».

Блаженнейший Митрополит Владимир – человек молитвы, он вдохновенный служитель Святой Божественной литургии. В конце 80-х годов Блаженнейший нес послушание управляющего делами Московской Патриархии, первого помощника Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена. Святейший тогда был уже в преклонных летах и отягощен был многими болезнями. Врачи ему сказали, что нужно оперироваться. Патриарх понимал, что эта операция будет для него сложной, он может не выжить. Тогда он советуется с владыкой Владимиром. Святейший спросил: «Что вы скажете? Нужно мне делать операцию или нет?». Блаженнейший, тогда еще митрополит Ростовский и Новочеркасский, подумал и сказал: «Ваше Святейшество, если бы мне пришлось быть на Вашем месте, испытывать такую болезнь и размышлять, как поступить в данной ситуации, я бы подготовился, отслужил Божественную литургию, и какая мысль осталась бы у меня в сердце - я бы так и поступил».

Святейший принял этот совет. Он прочитал правило к литургии и в домовом храме Патриархии утром совершил Божественную литургию. Когда митрополит Владимир спросил относительно предстоящей операции, то Святейший уже твердо и ясно сказал, что принял решение отказаться от операции. Вот так Бог его вдохновил. Вот чем жил Блаженнейший - Божественной литургией.

Иноки говорили, что причиной их желания избрать митрополита Владимира на патриарший престол было его отношение к Евхаристии. Мы, конечно, немножко скорбели, когда его не избрали, но затем поняли Промысл Божий: если бы тогда Блаженнейший стал Патриархом, то некому было бы в 1992 году возглавить тогда уже автономную Украинскую Православную Церковь. Когда бывший митрополит Филарет вел Церковь к расколу, изменил своей архиерейской присяге, тогда был единственный выбор.

Все понимали, что избрать нужно Ростовского митрополита Владимира, который к тому времени был в Финляндии и совершенно не искал этого служения. И, как Блаженнейший многократно говорил, девизом его жизни было ничего не просить и ни от чего не отказываться. Чего, к сожалению, недостает многим из нас. Иногда зовут на какой-то крест, отказываешься, потому что понимаешь, что не хватит сил. А Блаженнейший, который к тому времени перенес уже ряд тяжелых болезней, оказался послушным сыном Церкви. Казалось бы, ехать в неспокойную Украину с точки зрения обычной человеческой логики – это было бы, наверное, нелогично, а может быть, даже безумием. Легче было оставаться в спокойном Ростове, где его любило духовенство, где его любил народ Божий. Однако он повиновался голосу Божию. Он этого не искал, и он от этого не отказался. Он не отказался от нас.

Вспоминается, как все радовались тому, что Блаженнейший принял это избрание. Патриарх Алексий Второй благословил, отпустил его в Киев. Вспоминаю, как мы все ожидали его на железнодорожном вокзале Киева. Это был июнь 1992 года. Вспоминаю, как нас убеждали не ехать из Одессы, а когда мы прибыли в Киев, нас убеждали не ехать на вокзал.

Когда осталась одна остановка до Киева, в поезд вошли представители властей, убеждали Блаженнейшего выйти раньше и незаметно проехать в Лавру, так, чтобы все было тихо и спокойно, ради безопасности его же самого. Блаженнейший сказал: «Нет, меня на вокзале ожидают люди, и я не могу так просто прибыть в Лавру, покинув людей». Тогда ему сказали, что не ручаются за его безопасность.

Нужно подчеркнуть, что у Блаженнейшего никогда не было никакой охраны. Блаженнейший знал, что у него есть такие охранники, которых нет у президентов: это ангелы Божии. Когда архиереи говорили ему: «Ваше Блаженство, возьмите себе охрану, ведь ситуация такая сложная в Украине, неизвестно кто может прийти, неизвестно что с Вами может сделать», - он отказывался от любой охраны и говорил, что «меня охраняют Господь, Матерь Божия, преподобные Печерские и ангелы хранители». Действительно, на него ни разу не было никаких нападений, он вверял себя Богу.

Он мог спокойно ходить по Лавре. А когда приезжал в Одессу, я вспоминаю, он надевал пальтишко, если это была уже осенняя погода, а нет – просто в подрясничке, уже вечером, когда люди расходились, он выходил и прогуливался по монастырю, встречался со старыми монахами, которых он знал по Одессе, со старыми прихожанами, общался с ними.

Кстати, эти же прихожане рассказывали о нем, как о выдающемся проповеднике в Одессе. Все говорили, что Одесса знала двух проповедников в советское время: это архиепископ Никон (Петин) и архимандрит Владимир Сабодан, ректор семинарии. Действительно, владыка тогда еще в сане архимандрита, был прекрасным проповедником. Но поскольку проповедь, как обычно в Одессе, была по расписанию, то он должен был редко проповедовать. Но ситуация складывалась так, что на ранней литургии в Никольском храме монастыря не было проповедника, расписание не распространялось на этот храм. И обычно выходили монахи, брали какое-то поучение и просто читали. Тогда отец ректор архимандрит Владимир приходил на раннюю литургию, как рассказывали старые прихожане, и проповедовал. Многие люди, зная об этих проповедях, специально приходили на раннюю ради проповеди отца Владимира. Он проповедовал за ранней, а затем уже служил позднюю, где ему нужно было сослужить то ли с Правящим архиереем, то ли он возглавлял позднюю литургию. Народ Божий любил его проповеди.

Как рассказывали старые одесситы, Блаженнейший был человеком замкнутым, молчаливым, даже иногда стеснительным. Но в некоторых ситуациях он вполне свободно общался и проявлял присущее ему чувство юмора.

Блаженнейшего избрали Митрополитом Киевским. Вспоминается радость людей, которые на вокзале со слезами радости встречали своего Первоиерарха и пели тропарь Пасхи. Затем Блаженнейший торжественно вошел в Лавру. Помню его проповедь после молебна, когда он сказал, что приехал не как чужинец на Украину, что он украинец, гражданин Украины, что он приехал к себе домой. Он говорил проповедь на украинском языке. Это сразу охладило пыл многих злопыхателей Церкви, ведь на него смотрели как на московского агента. В некоторых изданиях того времени так и писали, что засланец из Москвы приехал, чтобы уничтожить украинское Православие, чтобы Церковь подчинить полностью Москве, чтобы Украина полностью потеряла свою независимость.

В тех обстоятельствах Блаженнейший, несмотря на то, что ряд храмов был захвачен раскольниками-филаретовцами, в том числе и Владимирский собор, категорически был против проявления какого-либо ответного насилия. Он хотел зайти во Владимирский, когда встретили его на вокзале и проезжали мимо Владимирского, он попросил остановиться возле собора. Тут же к нему обратились сотрудники Службы безопасности Украины и говорят, что мы не договаривались так, срочно садитесь в машину, Вам нельзя заходить во Владимирский собор. Тогда Блаженнейший сказал, что не будет заходить, раз Владимирский закрыли и стоит охрана (тогда Филарет взял людей из какой-то спортивной школы). Владимирский закрыли, боялись, что Блаженнейший войдет туда, боялись, что он поведет людей, а это были тысячи, и очень боялись, что эти люди сейчас войдут в собор. Блаженнейший сказал, что мы этого делать не будем, я хочу просто поклониться. И он поклонился до земли Владимирскому собору, тогда захваченному раскольниками, помолился таким образом и священномученику Макарию, великомученице Варваре, мощи которых оказались в пленении у тех, кто предал святыню нашей веры, святое Православие.

Блаженнейший также не разрешал архиереям в своих епархиях проявлять ответное насилие, чтобы не уподоблялись при этом гонителям Церкви – филаретовцам и униатам. Он говорил о том, что Православие всегда сильно своей кротостью. Стиль управления Церковью, который принял Блаженнейший - это смирение, молитва. Они сделали его в Украине действительно столпом Православия. Те, кто его тогда не принимал, не признавал, отказывался регистрировать нашу Церковь, они впоследствии все признали в Блаженнейшем великого сына украинского народа. Совершенно неслучайно он стал Героем Украины, хотя этот человек и без награды был настоящим Героем Украины, героем Православной Церкви. Его почитают люди верующие и неверующие, люди разных конфессий.

Говоря об отношении Его Блаженства к богослужению, вспоминаю события последних лет, когда он болел. Однажды я был на ужине у Блаженнейшего, за которым присутствовали владыка Александр (Драбинко), кто-то еще из иподиаконов и келейников Блаженнейшего. Видно было, что митрополит плохо себя чувствовал. Он служил в этот день, и служба давалась ему с большим трудом из-за болезней. Блаженнейший вышел, а я владыке Александру говорю: «Пожалейте Блаженнейшего, ну зачем ему непременно служить каждый день?» Владыка Александр говорит: «Ой, владыка, попробуйте Вы это сказать Блаженнейшему, может быть, хоть Вас послушает!»

И тогда мне рассказывают иподиаконы, что они уговаривали Блаженнейшего, видя, что он не может вставать. Уговаривали не ехать на службу. Но Блаженнейший, говорят, требует его одеть и непременно везти на службу. Казалось бы, уже при смерти человек, но он требует облачить его в рясу и везти в храм служить.

Бывает, самого поражает какая-то немощь, болезнь, и ты не можешь служить из-за болезни. Я всегда поражался и поражаюсь: как Блаженнейший мог служить? Когда он был прикован к постели и не мог передвигаться, он сидя служил, на освящение Святых Даров его только поднимали, держали, и он освящал Святые Дары. В больнице он совершал Божественную литургию. Когда же вовсе не мог служить, его причащали Святых Христовых Таин.

Конечно, это огромнейший пример для нас епископов, наверное, лично для меня недостижимый. Когда, бывает, тяжело болею, хотелось бы служить, есть желание служить, но чувствую, что не могу, немощь плоти не позволяет. И обедницу мне иподиаконы почитают, принесут Святые Дары из собора или запасными дарами я в домовом храме причащусь Святых Христовых Таин. Всегда думаешь: как Блаженнейший служил? Он-то испытывал большую немощь – и при этом служил. Действительно впечатляет его отношение к Евхаристии, к богослужению.

Вспоминаю также еще один случай. Когда я пришел к Блаженнейшему, служил в домовом храме владыка Александр. Необходимо сказать, что Блаженнейший часто служил в домовом храме. Это не всегда попадало в официальную хронику наших сайтов, газет. Служил ночью, в пещерах служил. Когда не служил он – то служил владыка Александр, которого Блаженнейший тоже научил часто служить. Владыка Александр часто совершает Божественные литургии, и в особенности - в ночное время. Вот мы помолились на этой литургии, служит владыка Александр, а Блаженнейший, оказывается, тоже был в алтаре. Когда пришло время причастия, он облачился в епитрахиль, малый омофор, поручи и подошел к причастию Святых Христовых Таин как простой священнослужитель. Прочитав благодарственные молитвы, Блаженнейший вышел из храма. Вот так он относился к Причащению Святых Христовых Таин, понимая, что Христос - это наша Жизнь.

Сейчас вспоминается еще один случай. По благословению Блаженнейшего мы, епископы, прибыли в Киев. Всенощная. Блаженнейший служил всенощную в трапезном храме преподобных Антония и Феодосия в Лавре, затем наречение во епископа, после службы ужин у Блаженнейшего. Определенная усталость, все-таки конец дня, всенощная. Это было под праздник Святителя Николая. А у Блаженнейшего домовой храм в честь Святителя Николая. Владыка Александр говорит, что сейчас Блаженнейший будет у себя в домовом храме служить молебен с акафистом Святителю Николаю. Если кто желает, то может присоединиться к этому акафисту. Моя мысль была только такая: сейчас прийти бы в келию, почитать повечерие положенное, канон ко Причащению и лечь спать, потому что уже сил нет, устали все. Думаю, ну как старец-митрополит это выдержит? Как-то стыдно, знаете, было уйти, несмотря на то, что совершенно не было сил. Все же я заставил себя подняться на второй этаж в домовой храм Киевского Первосвятителя. Блаженнейший одел епитрахиль и стал служить молебен с акафистом, причем каким-то особым чином, где было несколько малых ектений, ряд запевов. Думали, что это как-то пройдет за полчасика. Но нет, вы знаете, все это около часу совершалось. Он стоял и не садился, всем нам давал возможность прочитать кондаки и икосы, молитвы. Смотришь, после этого у Блаженнейшего должно быть лицо усталое – нет, такое радостное лицо у Блаженнейшего. И после этой службы он еще пошел молиться в лаврские пещеры.

Все это для меня было огромным уроком. Он, настолько больной человек и Бог ему дает такую силу! Всегда этому поражаешься. Когда сам испытываешь немощь, не можешь стоять на службе, плохо иногда становится, я каждый раз вспоминаю Блаженнейшего, вспоминаю еще владыку Агафангела, они дружили. Как они могли и могут противостоять своим болезням, возрасту и претерпевать бдения молитвенные!

Вспоминается также моя хиротония, которую возглавил Блаженнейший через день после своего дня рождения в 2007 году. Очень трепетный был момент, очень волнительный! Я очень переживал за саму хиротонию. И те молитвы, которые Блаженнейший вслух читал, когда над моей главой было Святое Евангелие, рука самого Блаженнейшего, руки еще других 14 архиереев. Такие страшные слова молитв хиротонии. И сам молился, и мысль такая: как я смогу все это понести?

Но больше всего врезались в память слова, которые, как мне показалось, Блаженнейший с особым чувством произнес: «Сподоби, Господи, сего, которого ныне мы поставляем через благодать Святаго Духа, быть епископом Церкви Твоей, Твоим слугой, предстать в страшный оный день Твоего пришествия пред славою Твоею и введи его в славу Твою, которую Ты уготовал всем трудящимся в винограднике Христовом»! Эти слова стали для меня утешением.

Затем слово на вручение жезла. Мне сказали, что Блаженнейшему не референт писал текст, что он сам писал это слово. Предстоятель сказал несколько добрых слов в мой адрес, как ректора семинарии. Он также сказал: «Владыка, никто из нас не сможет понести епископское служение. И ты не думай, что ты своими силами сможешь все это понести. Только Бог. Ты в руках Божиих и на Бога надейся. Он тебя поставил, Он будет тобой руководить. И если такими мыслями ты будешь воодушевлять свое архиерейское служение, то оно будет благоуспешным». Это действительно были слова не просто господина, но господина и ОТЦА нашего. Совершенно не случайно мы вспоминаем о нашем Блаженнейшем как о господине и отце нашем, и это правильно, потому что он больше был отцом, нежели господином.

При встрече Блаженнейший всегда спрашивал: как Сумы, как собор? Помнил священников, помнил храмы, помнил дом, который он купил в Сумах, когда был черниговским архиереем и управляющим Сумской епархией. Когда он приезжал в Сумы, ему негде было остановиться, и он смог приобрести этот домик, который и сейчас сохранился, в котором сегодня живут две семьи священнослужителей Сумской епархии. Мы стараемся хранить в должном порядке этот дом.

Сохранились фотографии, где Блаженнейший совершает богослужения в Сумских храмах. И часто за богослужениями я напоминаю народу Божию, что Блаженнейший для нас дорог не только как Первосвятитель, но и как святитель Сумщины. Люди об этом знают и молятся о нем. И в дни его болезни во всех храмах Сумской епархии, за каждым богослужением вечерним, утренним, литургиях, молебнах всегда звучало особое прошение специально из чина молебна о недужных, звучала молитва о Блаженнейшем. Я уверен, что эта молитва всей любящей его Церкви продлила ему жизнь еще на несколько лет.

В дни жизни Блаженнейшего мы, епископы, часто повторяли, что переживаем золотой период украинского Православия. Как тяжело сейчас говорить о том, что со смертью Блаженнейшего этот период закончился! Не верится.

Сейчас еще нет такого осознания, что Блаженнейшего уже нет с нами телесно, но есть осознание того, глубочайшее осознание, сердечное, что он не покинул, что он по-прежнему с нами.

Когда он лежал в гробу, у него было такое величественное лицо! Это было заметно. В дни его болезни это было лицо болезненное, это было его истощание, это был его кенозис, ради нас. Ведь легче всего ему было подать прошение, уйти на покой и тихо-спокойно жить себе, ни о чем не беспокоясь, не думая о проблемах Церкви. И когда такой вопрос возникал, архиереи говорили: «Ваше Блаженство, ни в коем случае этого не делайте, потому что пострадает вся Церковь. Сам Бог определит Вам идти на покой, когда это будет нужно». Он и здесь был послушен голосу Церкви.

Блаженнейший был катализатором, благодаря которому украинское Православие было сплоченным, сохраняло мир. Люди разных взглядов, в том числе и на церковную жизнь, могли пребывать в едином каноническом пространстве, под началом канонического Предстоятеля, а значит под главой Христом, в благодати Святаго Духа.

Блаженнейший предупреждал об опасности раскола, говорил, например, что «крещенных» в так называемом киевском патриархате нужно принимать только через истинное крещение в Церкви. Это он неоднократно говорил. Как и то, что Церковь не признает благодать таинств в «киевском патриархате».

Но при этом он переживал за раскол, он имел встречи с раскольническими т.н. епископами, призывал их к единству, призывал к возвращению в Церковь. Молился о единстве нашей Церкви. Он стремился создать это единство.

Сегодня то, что представляет из себя Украинская Православная Церковь – это заслуга Блаженнейшего. Как апостол Павел говорит: «Благодатью Божией есмь то, что есмь. И благодать Его во мне не была тщетна. Все соделала благодать, но и я потрудился», - говорит о себе апостол Павел. Да, благодать Божественная действовала через молитвы, благословение, крест, тяжелый крест, я бы сказал, крест великомученичества, который нес Блаженнейший ради нас. Это соделала благодать, но при страданиях и трудах, при всех усилиях нашего Первопастыря и отца. А главное, что главным своим деланием он считал молитву.

Он жил молитвой. Однажды я был в Киеве в гостях у Блаженнейшего. Время было уже позднее, за 10 часов вечера. Блаженнейший должен был уже идти отдыхать. И вот я был свидетелем, как Блаженнейший просит своего личного секретаря благословить его на сон грядущий. Владыка Александр, как это и подобает архиерею, сложил руки именословно, после чего не в воздухе десницей благословил Блаженнейшего, а прикоснулся к его челу, животу, правому плечу и к левому плечу. Я увидел лицо Блаженнейшего. С какой верой он принял это благословение! Это благословение Божие! Владыка Александр поцеловал ему руку, и Блаженнейшего на колясочке отвезли в его келию в монастыре Феофания, где он отошел ко сну. Какая глубина веры!

Несколько месяцев назад я со своим личным секретарем прибыл к Блаженнейшему по делам епархии. Прибыл в монастырь, где он находился, в Феофанию. Блаженнейший был уже очень плох. К нему были прикреплены медицинские сестры, учитывая положение этого человека в Украине, в Церкви. И вот медсестра пошла сказать Блаженнейшему, что прибыл архиепископ Сумский. Пошла и снова возвратилась, говорит: «Владыка, Блаженнейший уснул». Я ей говорю: «Пожалуйста, ни в коем случае не будите его! Я лучше подожду, пусть Блаженнейший поспит». И мы ждали, пока Блаженнейший отдохнет. А медсестра несколько раз ходила, чтобы посмотреть, проснулся ли Блаженнейший. Один раз она приходит и в удивлении говорит: «Я такого не видела: Блаженнейший спит крепким сном и во сне крестится! Разное видела, но такого, чтобы правильно наложить во сне спящему человеку крестное знамение на себя, не видела». Какая глубина веры и молитвы у этого исстрадавшегося старца, Блаженнейшего Митрополита!

Почему Бог не забрал его раньше? Ведь три года назад он был при смерти, несколько раз был при смерти. А молитвы православной Украины Бога остановили! Какая сила молитвы! Почему Бог сейчас забрал его? Я думаю, это связано с ситуацией в Украине. Нужен праведник на Небе, наш соотечественник. А ведь Блаженнейший и по отцу, и по матери украинец. Он родился на Хмельниччине. Нужен человек рода нашего, который бы предстоял Богу и молился за сегодняшнюю страждущую Украину. Нужна особая молитва праведника! Я думаю, что Бог сейчас забрал Блаженнейшего к Себе, потому что нужно его молитвенное предстательство за страждущий православный народ Украины.

Краткие воспоминания, то, что я вспомнил на сегодняшний день, я хотел бы завершить словами, обращенными к нашему любимому Киевскому Первосвятителю: «Святителю отче Владимире, моли Бога о нас! Аминь».